С грустью твоей перепутаны вьюжные тени,
Под сквозняком монотонно вздыхает свеча.
Что-то нашептывал на ухо Дух Откровений,
Крылья свои аилетами свесив с плеча.
Что-то шептал о судьбе и мечте невозможной,
Где-то, где солнце в огонь обращает закат.
Грустно застыли в углу опустевшие ножны,
Напоминая, что нет нам дороги назад.
В красном вине затаилась тягучая горечь.
И в тихой келье звук плача слышнее стократ.
Все решено, и с судьбою бессмысленно спорить.
Так суждено, и потерян апостольский град.
Платье монаха навечно заместо кольчуги,
Твердой руке не почувствовать силу меча.
Где утешенья искать? Не в себе, не друг в друге…
Лишь на столе так размеренно тает свеча.
Рыцарским белым плащом занавешены звезды,
А за стеною беснуется, воет зима.
Дух горько шепчет: «Вернемся, покуда не поздно…»
Но декорации: «Франция. Тампль. Тюрьма?»
Горечь. Тоска разрывает надежду до стона.
Ты засыпаешь, спиной привалившись к стене,
Чтобы потерянный Орденом Храм Соломона
Снова увидеть в бредовом горячечном сне.
Последнее проклятье.
Догорает закат,отражаясь от серой воды...
Ликованье толпы, в вохищенье распахнуты рты,
Упиваются болью, пьют смерти безудержный ток,
Но останется им только пепел да жженый песок.
Ну же!Смейтесь над нами, нечистые дети полей.
Вы не ведали ярость и зной палестинских земель.
А теперь я стою пред толпой на границе огня.
От чего ж вы молчите? Давайте,хулите меня!
Так до смерти в огне я останусь превыше молвы.
Нет, последний из Рыцарей Храма не склонит главы.
Будет проклята чернь, что покорна владыке как скот,
Будет проклят король, что гнетет свой несчастный народ,
Будет проклят священнник, презревший завет Всеотца,
Будет проклят министр, подлец и слуга подлеца
Видит Господ!Последний из рыцарей - я...
Твой смиренный слуга, но когда-то десница твоя.
Видит Бог!Я наверное много грешил,
Но всегда жила вера в оправе сожженной души.
Кто безгрешен был в нашем, изъенном ложью краю?
Но, клянусь, никогда я не предал бы веру свою!
Но лишь вопль взметнулся из клетки пылающих стен:
Орден Храма невинен! Услышь меня,Боже! Amen.
Роланд
Граф Роланд… Ты идешь за своею звездой.
Уже осень свернула холодные крылья дождя,
Уже близко зима. Ну давай вернемся домой.
Только губы, покрытые пылью, шепнули: «Нельзя»
Пусть в родной стороне выстилает дороги снег,
И кружится в клубах метели холодный блеск…
Только Карл приказал… И далекий желанный брег
Затмевает горячий от солнца священный крест.
Граф Роланд, ну давай вернемся домой,
Сколько можно играть с миражами в пыли огня?
Там мы вдосталь напьемся с тобою воды живой.
Только в серых глазах бесконечная ночь – Нельзя.
Граф Роланд, слышишь ли перестук подков?
Кто нам скачет навстречу, скорее, мой друг, взгляни.
И не слушай, Роланд, как славит твой враг богов,
Может это всего лишь вести с родной земли.
Граф Роланд, как твое побелело лицо…
И сжимает рука в перчатке тревожный рог.
Шепчут губы последнюю песню Творцу.
Смерть сегодня сама явилась на наш порог.
А в родной стороне по весне зацветут цветы,
И пастуший рожок запоет тише и нежней.
Только пение птиц и сиянье солнца – пусты,
Ибо граф мой Роланд спит навечно среди камней
На смерть.
Пылают камни под огнем
И закипает кровь,
И хриплым карканьем на бой
Труба взывает вновь.
Пехоты,гибнущей от ран,
Разрушен ровный строй,
И у ворот Сен-Антуан
Идет неравный бой.
Тревожный рог...Надсадный звук...
И ярость застит взгляд,
Но валится клинок из рук,
И слабость - словно яд.
И ближе,ближе небеса,
Как зеркало души.
И смутным мира голосам
Их зов не заглушить.
И в затухающих глазах
Не отразится бой.
Там сон о реках и холмах,
О Франции родной,
В глазах - расплавленный металл,
Но жизни нет уже...
Лишь крик: "В неравной битве пал
Магистр де Боже!"
Galliard альбигойца
Стук копыт по мостовой
Отзывается набатом,
Горд пьет ночной покой
Как в корчме вино солдаты,
Только тени от огней
Пляшут по стенам тревожно,
И под ржание коней
Сто клинков покинут ножны.
С первым же лучом зари
Смерть махнет косой незримой,
Чтоб под стенами Альби
Пал виновный и невинный.
Собирайся, кто живой,
Аль не слышал приговора?!
Видишь, реет под стеной
Знамя графа де Монфора!
Крестоносцы под Альби –
Это только увертюра,
Но уж мороком вдали
Пепел башен Монсегюра.
Скоро первый солнца луч
Золотом окрасит стены,
Он меня ударит в грудь
И погибну я…Мгновенно.
Но успею посмотреть
В небеса в лазурно-ясном.
Было бы о чем жалеть,
Я сражался не напрасно.
Но луны распахнут глаз,
Сон разлит, как из бокала.
До зари остался час.
До конца уже так мало…
