Баллада о форме одежды
Запад есть запад, восток есть восток, а север - он север и есть.
Подобных глубоких мыслей, дружок, в моей голове не счесть,
Кому-то это – как темный лес, кому-то – открытый дол.
Один образцом выбирает Манес, другой берет - Амартол.
От шато Нуар до замка Бланш дорога порой длинна.
И будь ты рыцарь, и будь ты паж – замучает враз она,
Излишне доказывать это, но вот еще вам один пример
Скакал по дороге военных забот один шальной тамплиер.
Где справа скала, и слева скала, терновник и груды песка,
Там пот трудовой храмовник рукой устало смахнул с виска,
А ветер терзал череду попон, весны расплескавши хмель,
И скинул валету на руки он промятый копьем топхельм.
- Нас часто Господь избавлял от беды на боевых полях;
Но, верно, братья, что за понты обязаны мы коням?
Когда герольды сзывают турнир пред взором иных трибун,
Коль струны поют нашей славы лир и трубы грозой ревут,
Коль дамы взирают на каждый скок, на каждый удар лихой…
- А хрена! – ответил с земли дедок, увенчан большой чалмой.
Храмовник выцедил несколько слов (военный жаргон суров,
но общий смысл был примерно таков: мочить в сортире козлов!).
И к фляге заветной воин приник, и добрый сделал глоток,
Потом раздалось громкое «Ик!», и фляга легла в песок.
«А ну-ка скажи, многомудрый хаджи, да только гляди не соври,
какой мне судьбою отмерен срок - год ли, два или три?
Ты че там по-своему мелешь, хам, французский не знаешь, поди?
А где туркопол наш? Эге, блоха! - Живее переведи!"
И Мохаммед Хан, рисальдара сын, неохотно шагнул вперед,
и сделал, кусочек жуя казы, весьма неплохой перевод:
"О рыцарь, шакала потомок прямой, пустая твоя голова,
ты здешний народ разоряешь войной уже не год и не два.
Под вражьим обстрелом твой верный конь стоит, не страшась ничего,
в крови его дикий бушует огонь, крепче виселиц шея его!
Но сколь не мила животина тебе, а лучше пошли его вон,
ведь смертью твоею, коль верить судьбе, является именно он!"
Храмовник сердито нахмурил чело, однакоже спешился вмиг:
"Найдите другого коня под седло - похоже, не врет старик.
А этого, братцы, отправьте домой - хоть он на ходу и хорош,
да ну к Саладину с кармой такой - к чему пропадать ни за грош?"
- А сколько, скажи, многомудрый хаджи, себе отведешь ты лет?
Тоска не грызет? Тот фишку просек, в руке увидав стилет.
А рыцарь вытер плащом лицо, и слово изрек без лжи:
- У нас хватает своих мудрецов, а вражьим незачем жить.
И несколько раз с тех пор облетел с деревьев весенний цвет,
и бравый храмовник вконец одряхлел, хоть был и дотоле сед,
И, старые кости надумав свезти в обратно в родной Тулон,
к друзьям обратился с последним прости и вспомнил о лошади он.
мол, где-то теперь мой гнедой жеребец, товарищ военных дней?
И слышит в ответ, что скотинке конец - недолог век у коней.
"А где отыскал он последний привал?" - "Пески у тропы мягки».
И старый воин вздохнул и сказал: "Пойдемте со мной, мужики".
На череп коня он ногой ступил и вперил невидящий взор
туда, где туман пеленой обвил вершины высоких гор,
и молвил: "Выходит, соврал старикан! Ну что за брехливый народ!
Иль, может, - скажи-ка, Мохаммед Хан, - неточным был перевод?
Эх, знал бы наверно - прибил бы, ей-ей! Кому доверял, дурной..."
Отдавленный хвост поджимает змей, шипя нефранцузским - "Ой!"
Да, Запад есть Запад, Восток есть Восток, но люди что там, что тут,
от яда змеиного в пять минут бледнеют, синеют и мрут -
и нет Востока, и Запада нет, и прочих известных мест...
Так вспомним же древний этот сонет и выпьем за Красный Крест.
Змеюга кольцом свернулась у ног, зубам не хватило сил.
- А хрен ли, когда кольчужный чулок? - вояка ее спросил.
Запад есть запад, восток есть восток, а север - он север и есть.
Но коли Манес прочитает кто, тот будет носить Манес.
И можно земли концы обойти, у песни мораль остра:
Тот Орден будет непобедим, чьи рыцари чтут Устав!
(с) Киплинг
Отредактировано bayann (2008-01-15 17:31:48)
). Обсуждать Манесский кодекс надо в другой теме.
) (с)